Судьбе угодно было, чтобы я появился на свет спустя девять лет после полного снятия блокады с города, в котором, как модно было раньше говорить, каждый камень Ленина помнит. Первые шажки сделал на мостовых Лиговки, а первый удар по мячу произвел в коридоре пятиэтажного дома дореволюционной постройки. Размеры того коридора позволяли проводить «спортивные мероприятия» — главное было — не зазеваться и вовремя увернуться от поленницы дров, лежащей у печки.
Именно в этой ленинградской квартире моя мать пятнадцатилетней девчонкой встретила блокаду и здесь же провела все ее 900 дней. Не только провела, но похоронила большую часть своей семьи. Отец воевал в Кронштадте и тоже на собственной шкуре испытал, что такое сержантский блокадный паек. Ведь дистрофия порой выкашивала целые воинские подразделения.
В детстве нам с братом мать многое рассказывала про жизнь в блокадном городе, включая и то, о чем тогда в книжках и газетах писать запрещалось.
ТОЛЬКО ФАКТЫ
В блокаде оказалось 2887000 мирных жителей (здесь и далее привожу официальные цифры, которые, по мнению многих историков, зачастую занижены), в том числе около 400000 детей. Карточную систему на продукты питания ввели 18 июля 1941 года, а в сентябре, после того, как на пожаре «Бадаевских складов» сгорела большая часть продовольствия, ситуация стала катастрофической. 20 ноября рабочая карточка стала «весить» 250 граммов суррогатного хлеба, а 2/3 населения (служащие, иждивенцы и дети до 12 лет) могли рассчитывать купить (заметьте, купить, а не просто получить, как у многих сложился стереотип) только 125 граммов. И если в ноябре от дистрофии умерло свыше 11 тысяч человек, то в декабре голод уже унес 53 тысячи горожан.
С открытием автомобильного движения по льду Ладожского озера в город с «Большой земли» стало поступать дополнительное продовольствие. 25 декабря нормы продажи хлеба увеличились на 75-100 граммов. 25 января 1942 года добавили еще по 50 граммов.
На беду, зима оказалась очень суровой. Прекратилось движение электротранспорта, подача электроэнергии в жилые дома. А в январе 1942 года из-за сильных морозов вышли из строя центральное отопление, водопроводные и канализационные сети. Изможденные жители вынуждены были добывать воду кто где только мог. Просто удивительно, как не начались массовые пищевые инфекции. В домах установили временные печки и организовали разбор деревянных зданий на топливо. В том числе разобрали и трибуны стадиона имени В.И.Ленина (ныне «Петровский»), точнее, то, что от них осталось после пожара. Только январь и февраль 1942 года унесли жизни 200 тысяч жителей. В городе появились случаи людоедства. Не прекращались бомбежки и артобстрелы. Но… За годы блокады от голода погибло порядка 800 тысяч жителей, а от бомб и снарядов… 17 тысяч. Сравнивайте сами.
С приходом марта возникла еще одна очень серьезная проблема. За зиму город почти не убирался. Улицы не очищались от снега и льда, во дворе скопилось большое количество мусора и нечистот. Местами под снегом лежали трупы умерших от голода и незахороненных людей. Приближение весны грозило эпидемической катастрофой. 8 и 15 марта состоялись массовые воскресники по уборке Ленинграда. 26 марта исполком Ленсовета принял постановление о мобилизации на 12 дней всего трудоспособного населения на очистку дворов и улиц. Одновременно начались работы по восстановлению водопроводных магистралей, ремонту электросетей и рельсовых путей трамвая. В середине марта зазвенел грузовой трамвай, а в апреле и пассажирский. После этого можно было говорить, что самый сложный этап блокады ленинградцы выстояли, хотя и ценой огромных потерь.
Думаю, читатель теперь может зримо представить, в каких нечеловеческих условиях проходил футбольный матч, вошедший в историю под названием «блокадный». В мае этого года исполняется 60 лет с момента его проведения. О нем написана отдельная книга, десятки, если не сотни, статей. К сожалению, частенько они грешат большими неточностями. Пока окончательно не упущено время, попытаемся реальность отделить от мифов.
ПЕРВОИСТОЧНИКИ
В «Ленинградской правде» за 2 июня 1942 года была опубликована следующая заметка: «31 мая в Ленинграде был первый в этом сезоне спортивный день. Проводились соревнования по легкой атлетике, показательные выступления мастеров спорта, встретились команды Н-ского завода и «Динамо». Игра прошла в живом, энергичном темпе и закончилась со счетом 6:0 в пользу «Динамо».
На следующий день уже из другой местной газеты — «Смена» узнаем: «Первый футбольный матч. 31 мая на одном из стадионов Ленинграда состоялась первая в этом сезоне футбольная игра. В товарищеском матче встретились команды Н-ского завода и «Динамо». Вначале нападение ведут футболисты Н-ского завода, но динамовский вратарь Набутов легко берет несколько мячей. Инициатива переходит к «Динамо», и на восьмой минуте Алов сильным ударом открывает счет. Он же вскоре забивает еще один мяч, а до конца тайма правый крайний Сазонов увеличивает счет до четырех. Несмотря на очень активную и крепкую игру защитников команды Н-ского завода Зябликова и Медведева, матч закончился со счетом 6:0 в пользу «Динамо». Игра проходила в живом, энергичном темпе. Судил матч судья всесоюзной категории П.П.Павлов».
Обе заметки сопровождались фотографией момента игры, сделанной корреспондентом ТАСС Б.Васютинским.
Содержание обоих отчетов не оставляет простора для «фантазий», когда и между кем прошла в Ленинграде в 1942 году первая футбольная игра. Вероятность того, что в городе еще до 31 мая прошел еще какой-то футбольный матч и об этом нигде не сообщали, на мой взгляд, близка к нулю. И все же…
ВЕРСИИ
В статье Александра Кикнадзе «Одиннадцать, игравших два тайма», появившейся в «Советском спорте» 8 мая 1967 года, рассказывалось, что 6 мая 1942 года на стадионе «Динамо» в 12 часов дня судья Н.Х.Усов вывел на поле футболистов ленинградского «Динамо» и «Балтийского флотского экипажа» (часть Лобанова). Со слов динамовцев — участников того матча Виктора Набутова, Александра Федорова и Бориса Орешкина следовало, что они одержали победу со счетом 6:1, а их партнерами были: Георгий Московцев, Петр Сычев (на самом деле он погиб 25 ноября 1941 года. — В.Ф.), Дмитрий Федоров, Валентин Федоров, Константин Сазонов, Аркадий Алов, Анатолий Викторов и Евгений Архангельский.
В конце 1969 года в издательстве «Физкультура и спорт» выходит книга Александра Кикнадзе «Тот длинный тайм», где все эти события описываются более подробно и вновь называется дата блокадного матча — 6 мая 1942 года.
В 1970 году в Ленинграде увидело свет объемное справочное издание «70 футбольных лет», посвященное местному футболу. Понятное дело, что в справочнике нашлось место и «блокадному матчу». Разговор, правда, велся уже о трех встречах динамовцев: 6 мая — со сборной Ленинградского гарнизона — 7:3, 31 мая — с Н-ским заводом — 6:0, 7 июня — с Н-ским заводом — 2:2 (об этой игре пресса 1942 года упоминала довольно скупо), причем в игре 6 мая указывается другой соперник динамовцев, да и счет несколько иной…
УЧАСТНИКИ
В январе 1971 года в газете «Спортивная неделя Ленинграда» появляется интервью с одним из организаторов и участником «блокадных матчей» Валентином Васильевичем Федоровым:
— За последние годы в печати неоднократно рассказывалось о легендарном блокадном матче. Иногда эти рассказы были противоречивы. Хотелось бы услышать об этом матче от его участника.
— Тому, что воспоминания противоречивы, удивляться не приходится, как-никак позади четверть века. Если бы у меня не сохранились записи Александра Гаврилина, мой рассказ о блокадном матче тоже носил бы следы субъективизма и издержек памяти. Гаврилин был, можно сказать, историографом команды, он тщательно, из года в год, вел дневниковые записи.
— После тяжелой зимы 41-го в город пришла весна, — продолжил свой рассказ Валентин Васильевич.
— Ее приход сказался и на настроении людей — они активно очищали от нечистот город, разбивали огороды. Весна невольно напоминала и о футболе. Однажды, не помню, в какой день, меня и Аркадия Алова вызвали в военный отдел горкома партии. Заведующий отделом спросил, кто из футболистов остался в городе, чьи адреса или места службы мы знаем. Видя наше недоумение, он разъяснил: военный совет фронта решил провести в блокированном городе футбольный матч и придает этой игре большое значение. Считайте ее своим важнейшим боевым заданием…
Задание было сложным. Команды «Динамо» тогда фактически не существовало. Василенко, Лемешев, Забелин, Ошенков, Быков и Виктор Федоров служили в то время в Казани. Погибли Сычев, Николаев, Шапковский и Кузьминский, тяжело ранен и эвакуирован Илья Бизюков. В городе, во внутренних войсках, кроме нас с Аловым, были только Александр Федоров и Костя Сазонов. Остальные — в частях на разных участках Ленинградского фронта.
Но не комплектование команды было самым трудным. Как играть, если сил не хватало порой даже на простую ходьбу шагом? Мы понимали, что выйти на поле — это еще не все, что нужно сыграть два долгих тайма: сыграть, а не обозначить игру. Однако постепенно начали собираться игроки, старые товарищи по команде, и мы приступили к тренировкам. Тренировались два раза в неделю (чаще мы не могли физически) вначале в зале Дома культуры имени 1-й Пятилетки, потом на поле «Динамо».
Игры описывать не берусь, могу ошибиться… (далее в тексте говорилось, что первая игра состоялась 31 июня и закончилась со счетом 9:0 в пользу «Динамо», хотя на самом деле счет был 6:0, а второй матч, завершившийся вничью 2:2, — 7 июля. Думаю, что это элементарные описки или опечатки. На самом деле матчи состоялись 31 мая и 7 июня. А тут все даты сдвинуты ровно на месяц. — В.Ф.). После этих матчей во многих частях гарнизона начали проводиться игры, появились команды Лобанова, Быстрова и другие. Футбол стал входить в жизнь города.
А наша команда вскоре получила новое задание: командировку на «Большую землю» — представлять Ленинград в других городах страны. 2 августа мы с А.Аловым вылетели в Москву, а 12-го туда прибыла вся команда «Динамо». Домой мы вернулись только к концу года и вновь стали защитниками своего города. Летом 43-го «Динамо» снова выезжало в командировку, мы играли в Москве, Казани, Иванове, Свердловске и Тбилиси. Хорошо помню, как обыграли минских динамовцев, находившихся тогда в Москве и носивших титул чемпионов столицы».
В мае 1976 года все в той же «Спортивной неделе Ленинграда» появляются воспоминания другого участника блокадного матча — капитана команды Металлического завода Александра Зябликова:
— Нас, игроков предвоенного «Зенита», осталось в Ленинграде зимой 1942 года не так уж мало. Почти все мы трудились в цехах Металлического завода. Я, например, был заместителем начальника противовоздушной обороны цеха. Ни о каком футболе, естественно, и не помышляли. В начале мая 1942 года я на улице совершенно случайно, можно сказать, столкнулся с бывшим игроком ленинградского «Динамо» Дмитрием Федоровым и совсем уж неожиданно тут же получил от него предложение сыграть с динамовцами.
Вскоре же в кабинете Павла Павловича Павлова (в предвоенные годы — инспектора отдела футбола Ленинградского городского комитета физкультуры, в военное время ведавшего Всевобучем) состоялся разговор. Оказалось, что матч приурочен к выпуску краткосрочных командных курсов и должен показать, что наш Ленинград жив и непобедим!
— Ну как, соберешь команду? — спросил Пал Палыч. — Если у себя на заводе не хватит ребят, пойди на «Электросилу», на «Большевик»…
Форму, помнится, нам дали динамовцы. Игра состоялась на поле, которое находилось слева от главного входа, напротив клуба мастеров… А раздевались мы в деревянном домике, который и поныне стоит слева от главной аллеи.
Динамовцы, которым удалось немного потренироваться весной, предлагали играть два тайма по 45 минут, заводчане же соглашались только по 20.
— Давайте сначала полчаса, — сказал я, подойдя к судье матча П.П.Павлову. — И если выдержим, то и все 45 минут.
Первый тайм не дал результата, а в начале второй половины игры район стадиона был подвергнут обстрелу. Один из вражеских снарядов угодил в угол поля. Пал Палыч дал свисток, и все игроки и человек 300 — 350 зрителей — выпускников командирских курсов, ради которых и был «дан футбол», направились в бомбоубежище внутри Вороньей горы.
А вот после этого «антракта» мы уже устоять против динамовских атак не смогли и в конце концов проиграли довольно крупно — 0:6.
В конце июня состоялся повторный матч. Мы долго вели в счете, но к финальному свистку была ничья — 2:2.
Конечно, эти матчи были далеки от спортивных высот. Их значение выходило, однако, за рамки обычных футбольных поединков. Думаю, что это понимали все, кто вышел 31 мая 1942 года на поле ленинградского стадиона «Динамо».
Опять не обошлось без разночтений, прежде всего в том, как развивался счет в матче.
В канун сорокалетия «блокадных матчей» в № 19 за 1982 год нашего еженедельника появилось интервью Г.Брацловского с Валентином Федоровым, скончавшимся за несколько месяцев до публикации:
— Валентин Васильевич! За последние годы в печати неоднократно рассказывалось о блокадном матче, участником которого были и вы. Уже в 1945 году в небольшой книжке «Милиция осадного города» упоминалось, что «летом 1942 года команда, в рядах которой было 12 старых динамовцев, в том числе Алов, Вал. Федоров и Сазонов, провела свой первый ленинградский матч в дни блокады». Потом об этом писала Л.Карабаш в очерке «Психологический матч», опубликованном в журнале «Физкультура и спорт». В канун 20-летия Победы (ошибка на два года. — В.Ф.) в «Советском спорте» появилась статья А.Кикнадзе «Одиннадцать, игравших два тайма», а позже и документальная повесть «Тот длинный тайм».
Все написанное воспринималось читателями с огромным интересом, ведь перед нами раскрылась неизвестная страница футбольной истории, и не только неизвестная — героическая! Стоит ли удивляться, с какой жадностью читали любители футбола все эти публикации, как ревниво сопоставляли эти разные во многом рассказы. Оставались невыясненными счет и составы команд. В книге «70 футбольных лет» в составе «Динамо» упоминается Петр Сычев, а он еще осенью 41-го погиб. И дата матча — 6 мая вызывала сомнения. В книжке, выпущенной в 1945-м, сказано: «Летом». Где же истина? Ведь скоро тому матчу 40 лет.
— Трудно винить авторов в неточности, — сказал Валентин Васильевич, — они опирались на воспоминания отдельных очевидцев и участников того матча, а ведь сколько лет прошло! Если бы у меня не сохранились записи Александра Гаврилина, и мой рассказ о блокадном матче носил бы невольно те же следы издержек памяти, как и все другие воспоминания».
Дальше шел текст практически один к одному, что был опубликован в январе 1971 года в «Спортивной неделе Ленинграда» и с которым читатель успел ознакомиться выше. А главное, с теми же ошибками по датам и счету!!! Вот и внесли ясность…
ВСЕ ВСТАЕТ НА СВОИ МЕСТА
Спустя пять лет корреспондент газеты «Труд» А.Герваш взял интервью у Дмитрия Васильевича Федорова, брата Валентина Федорова, которое было опубликовано летом 1987 года в той же «Спортивной неделе Ленинграда»:
— В мае исполняется 45 лет с того дня, когда был сыгран в блокадном Ленинграде первый футбольный матч. Но, к сожалению, до последнего времени в печати появляются разноречивые сведения об этой встрече.
Я обратился к одному из ветеранов ленинградского футбола Д.В. Федорову с просьбой поделиться воспоминаниями о первом блокадном матче.
— Но я не участвовал в этой встрече, — сказал Дмитрий Васильевич.
Было чему удивляться: перед визитом к Федорову я перечитал ряд публикаций, в них Дмитрий Васильевич назван в числе участников.
— Что поделаешь, — объясняет Федоров, — у меня лично никто из авторов ни о чем не спрашивал. Вообще, по-видимому, писавшие об этом нередко опирались лишь на рассказы отдельных спортсменов и болельщиков. Между тем память субъективна, а матчей в блокадные годы сыграно было немало. Так что вполне возможно, что ветераны, вспоминая о событиях давних, попросту путали дни или месяцы… Но ведь при этом автор публикации обязан, насколько возможно, документально проверить факты. Увы, в том, что это делали далеко не всегда, пришлось убедиться, когда в 1976 году, еще при жизни брата, заслуженного мастера спорта Валентина Васильевича Федорова, нам предложили подготовить экспозицию по истории ленинградского футбола военных лет.
Мы начали с запроса в Публичную библиотеку: когда состоялся первый блокадный матч? Ответ библиографов дал весьма «дробную» картину. Ряд авторов, писавших в 60-е годы, называет дату 6 мая 1942 года, она включена уже и в справочники. Другие указывают, что это было 31 мая. Все сходятся, что выступало «Динамо», а соперников называют разных — армейцев, команды Балтийского экипажа, гарнизона и Н-ского завода. Такой же разнобой и относительно счета: 7:3; 9:0; 6:0 в пользу «Динамо» и даже — 2:2. Подобная противоречивость в печатных сообщениях о первом матче продолжается и сегодня.
Скажу откровенно, дата 6 мая у меня сразу вызвала сомнения. Дело в том, что после того, как в начале июля 1941 года на общем собрании команды большинство динамовцев отказалось эвакуироваться, пятеро — В. и А.Федоровы, А.Алов, П.Сычев, К.Сазонов — были приняты на оперативную работу в милицию. В.Набутов, Б.Орешкин, А.Викторов, Е.Улитин, Е.Архангельский и я служили в действующей армии. В конце апреля в своей части на Карельском перешейке получил письмо от брата с известием, что скоро сможем сыграть в футбол. А затем оказался в краткой служебной поездке в Ленинграде, как раз 1 Мая. Этот день, конечно, невозможно спутать с каким-то другим.
Тогда брат рассказал обо всем подробнее. Фашисты весной стали сбрасывать с самолетов листовки с издевательскими надписями: «Ленинград — город мертвых». Они хорошо знали, какими страшными были эти первые месяцы года, как много людей умерло от голода. Но город жил, боролся, и надо было показать всем — самим ленинградцам, стране и коварному врагу, что мы не сломлены и быстро налаживаем городскую жизнь. Так возникла идея начать спортивные соревнования и провести футбольные матчи с участием популярных игроков.
Валентина Федорова по этому вопросу вызвали в Смольный, затем его же вместе с Аркадием Аловым — в Управление внутренних дел. Попросили разыскать игроков, сказали, что штаб фронта окажет содействие в вызове из частей. Брат сказал, что я тоже буду вызван. Но 1 Мая он не говорил, что игра может состояться на днях: в городе из команды еще многих не было.
Здесь я позволю себе прервать рассказ Дмитрия Васильевича. В ряде статей и в повести А.Кикнадзе «Тот длинный тайм» написано, что 6 мая о первом матче был организован репортаж по радио. Я отправился в Государственный архив литературы и искусства, где хранятся материалы Ленинградского радио блокадной поры, и подробно просмотрел все сведения за май — июль 1942 года. Но никаких упоминаний о матче, и тем более о репортаже, не обнаружил.
И все-таки сделал одну выписку, которая имеет отношение к уточнению даты первой игры. 7 мая 1942 года ведущий в популярной тогда передаче «Радиохроника», обращаясь к ленинградцам, говорил: «Махните рукой на погоду, на эту запоздалую контратаку зимы…». Чтобы конкретизировать эту фразу, обратился в управление гидрометеослужбы с просьбой сообщить, какая погода была 6 мая 1942 года. Вот официальный ответ: «Температура +1,1 градуса, в течение дня дважды шел слабый снег». Между тем при всей противоречивости воспоминаний участников первого матча они сходятся в одном: день был теплый, глаз радовала зеленая, умытая дождем трава.
Возникшими у Д.В.Федорова и у меня сомнениями решил поделиться с А.В.Буровым, автором книги «Блокада день за днем». В ней первый матч отнесен к 6 мая и сказано, что «Динамо» победило команду армейцев с результатом 7:3.
— Вполне разделяю эти сомнения, — сразу ответил Буров. — Тут я, как говорится, взял грех на душу, использовал данные из более поздних публикаций, хотя этих сведений в архивах не встречал. Видимо, не стоило отклоняться от сообщений ленинградских газет тех дней.
Думается, это замечание Бурова особенно ценно. Поскольку ни Д.В.Федорову, ни кому-либо другому не удалось обнаружить в архивах ни единого документального подтверждения того, что игра могла состояться 6 мая, решающим аргументом для определения даты первого блокадного матча могут быть лишь свидетельства ленинградских газет. А здесь они единодушны.
Уже первые две фамилии, названные в «Смене» в составе заводской команды, — А.Зябликов и Г.Медведев, — позволили предположить, что с «Динамо» встречались футболисты Металлического завода. К сожалению, на пожелтевших снимках, которые помещены в обеих газетах, трудно разобрать, кто именно там изображен. Но Д.В.Федоров отыскал в архиве кинофотодокументов оригиналы снимков, выполненных Б.Васютинским. Там же нашлось и фото, сделанное на тренировке 27 мая. На отпечатке с оригинала, изображавшего момент матча, удалось узнать и А.Лебедева — тоже с Металлического. А ведь именно на базе этого предприятия в 30-е годы в высшей лиге выступала команда «Сталинец», перед самой войной получившая название «Зенит».
Как же проходил первый матч 31 мая? Вот краткие рассказы трех его участников.
Евгений Аркадьевич Улитин. В составе «Динамо» с 1940 года. После войны до 1949 года выступал за «Динамо» и ленинградский «Спартак». Затем многие годы работал в объединении «Авторемонт» мастером механического цеха:
— Спутать дату первого матча никак не мог, поскольку в 1942-м мне довелось сыграть одну-единственную встречу, а затем вернуться в часть около Шлиссельбурга, где служил сержантом связи. Накануне игры была получена телефонограмма о том, что я должен прибыть на матч. Ранним утром на попутной машине поехал в Ленинград, сошел с грузовика у Дворцовой площади. До стадиона добрался часа за полтора до игры. Обнялись с товарищами, подобрал бутсы и форму. Несмотря на теплый день, играть было очень трудно, в конце матча сводило ноги. А потом недели две ходил еле-еле. Зрителей было совсем немного, запомнились раненые из госпиталя.
Анатолий Васильевич Мишук. С 1936 года по 1946-й выступал за «Сталинец», «Зенит» и «Спартак». Многие годы работал в детской спортивной школе Калининского района. В числе его воспитанников — Ю.Морозов, В.Голубев:
— С начала войны работал токарем на Металлическом заводе. Ходить приходилось пешком издалека. К концу зимы сильно ослабел. Был помещен в заводской стационар. Когда вышел оттуда, меня разыскал Зябликов, сказал, что будет игра. Кажется, я был самым слабым из всех наших, помнил только, что надо продержаться. А много позже, когда уже окреп, врачи говорили, что как раз эти нагрузки помогли организму устоять против сильно захватившей- меня дистрофии.
Александр Иванович Зябликов, капитан команды Н-ского завода. Выступал в составах ряда ленинградских команд, был судьей в высшей лиге, сейчас работает с детскими группами в спортклубе «Ижорец»:
— На заводе с первых дней войны. Был технологом, точил на станке снаряды, потом работал заместителем начальника противовоздушной обороны цеха. О питании нечего и говорить: на всю жизнь запомнил дрожжевую баланду, в которой иногда плавала макаронина. А по «усиленному питанию» УДП выдавали по куску жмыха. Так что, когда от работников Спорткомитета узнал о матче, сначала не представлял, как мы сможем выйти на поле. Кстати, мы считались тогда на казарменном положении и уезжать с завода куда-то на тренировки не могли. Стал собирать ребят. Состояние некоторых, особенно Мишука, было тяжелое. Одного человека все-таки не хватило. Тогда динамовцы «уступили» нам своего игрока И.Смирнова. У нас не было и вратаря, поэтому в ворота встал И.Куренков — защитник (на тот момент игрок ленинградского «Спартака», именно он будет в 1944 году капитаном «Зенита», который завоюет Кубок СССР. — В.Ф.). И все-таки мы выдержали два тайма, потому что понимали: город должен узнать, что мы играли. После матча все устали страшно. Потом нам дали возможность провести несколько тренировок. И через неделю мы сыграли с «Динамо» уже вничью.
Кто же выступал в этих двух матчах? Окончательные уточнения о составах были сделаны с помощью своеобразного дневника, который в течение многих лет вел фанатично преданный динамовскому клубу, можно сказать, его историограф, Александр Гаврилин. Динамовцы хорошо знали его «амбарную книгу», куда он с педантичностью заносил все встречи команды, составы и счета. К сожалению, несколько лет назад этот уникальный документ был утерян, но Валентин Федоров успел снять копию с первых блокадных записей Гаврилина.
Вот кто играл в этих матчах (по записям А.А.Гаврилина, проверенным и уточненным Д.В.Федоровым):
31 мая. «Динамо» — Н-ский завод. «Динамо»: В. Набутов, А.Атюшин, В.Иванов, Б.Орешкин, Вал. Федоров, А.Алов, К.Сазонов, Е.Улитин, Ал.Федоров, A. Викторов, Г.Московцев.
Команда Н-ского завода: И.Куренков, А.Фесенко, Г.Медведев, А.Мишук, А.Зябликов, А.Лебедев, Н.Горелкин, Н.Смирнов, И.Смирнов («Динамо»), П.Горбачев, Лосев.
Судил матч П.П.Павлов.
Игра закончилась победой «Динамо» — 6:0.
7 июня. «Динамо» — Н-ский завод. «Динамо»: B. Гаврилин, А.Атюшин, М.Титов, Б.Орешкин, Вал. Федоров, Г.Московцев, К. Сазонов, А.Федоров, А.Алов, A. Викторов, В.Иванов.
Команда Н-ского завода: B. Понугаев, Г.Медведев, А.Фесенко, А.Зябликов, А.Лебедев, И.Куренков, Н.Горелкин, И.Смирнов, Абрамов, Н.Смирнов, Канин.
Судил матч Н.Х.Усов. Счет — 2:2.
Так начался футбол в блокадном Ленинграде. Потом, особенно в 1943 году, прошло множество матчей, десятки взрослых и юношеских команд оспаривали первенство города. А в 1942-м команде «Динамо» была предоставлена возможность для тренировок, вскоре в ее состав влились вернувшиеся с фронта Е.Архангельский, Д.Федоров, Г.Шорец. И в августе динамовцы через Ладогу отправились на «Большую землю», чтобы провести товарищеские матчи в Москве, Горьком, Казани, Омске, Новосибирске, Алма-Ате. О первой их игре в Москве в сентябре на первой странице «Красного спорта» появилась заметка «Ленинградские футболисты в Москве», автором которой был Дмитрий Дмитриевич Шостакович».
Похоже, все встало на свои места.
ЮБИЛЕЙ БЕЗ ЮБИЛЯРА
Теперь, кажется, окончательно стало ясно, что игра 6 мая 1942 года — не более чем миф, а первый «блокадный матч» состоялся 31 мая 1942 года. В 1991 году областной совет общества «Динамо» и общественные организации Ленинграда решают открыть на стадионе «Динамо» памятную доску. На гранитной плите изображены две фигурки футболистов, которые ведут борьбу за мяч, находясь в перекрестке орудийной наводки. Там же выбита надпись: «Здесь, на стадионе «Динамо», в самые тяжелые дни блокады, 31 мая 1942 года ленинградские динамовцы провели исторический блокадный футбольный матч с командой Металлического завода».
Но насколько же живучи мифы, просто диву даешься. В 1995 году выходит отличное в целом справочное издание «Книга рекордов Петербурга». И что же, в разделе «Спорт» читаем: «Уникальный матч. 6 мая 1942 года в осажденном Ленинграде, на стадионе «Динамо», состоялся футбольный матч. Встречались динамовские и армейские команды; игроки прибыли на игру из частей, где проходили службу. Несмотря на физическую ослабленность игроков, матч был доведен до конца, со счетом 7:3 выиграли динамовцы».
Не избежали подобных неточностей и другие издания, в том числе и профессиональные.
В январе текущего года несколько недель на петербургских улицах пестрели афиши концерта в честь юбилея блокадных матчей… «Зенита» без какого-либо упоминания о ленинградском «Динамо», которое и было инициатором проведения этих игр, и команде Металлического завода, участвовавшей в них. Концерт с участием Олега Газманова, Александра Розенбаума, Михаила Боярского и других звезд эстрады состоялся 26 января в БКЗ «Октябрьский». Одним из организаторов шоу являлся ФК «Зенит».
Из тех футболистов, что вышли 31 мая и 7 июня 1942 года в составе «Металлического завода», к «Зениту» образца сезона 1941 года имеют отношение в той или иной степени только Георгий Медведев, Александр Зябликов, Алексей Лебедев, игрок дубля Николай Смирнов и ветеран команды Анатолий Мишук. Организаторы вечера оконфузились, когда со сцены объявили, что ныне в живых не осталось ни одного участника блокадного матча. Можно только догадываться, что творилось в душе Евгения Аркадьевича Улитина и его родственников, когда они прочли об этом в местных газетах. Мало того, что забыли пригласить пожилого человека на его, а не кого-то другого, праздник, так еще умудрились похоронить при жизни. Вот что, в частности, написала о вечере «Смена», та самая «Смена», которая в далеком 1942 году публиковала отчеты о блокадных матчах: «Тот футбольный блокадный матч был не просто спортивным поединком, а символом стойкости, мужества, силы духа защитников нашего города. Увы, сегодня уже не осталось никого в живых из участников блокадного поединка, но память о них живет и по-прежнему волнует».
На мою просьбу хотя бы по телефону извиниться перед Е.А.Улитиным за допущенную бестактность в «Смене» предпочли ответить вежливым отказом.
ПОСЛЕДНИЙ ГЕРОЙ
Недавно я заехал домой к Евгению Аркадьевичу Улитину — последнему из оставшихся в живых участнику легендарного матча и задал ему ряд вопросов.
— Каким был ваш путь в большой футбол?
— Как и большинство мальчишек 20 — 30-х годов, начинал играть в своем дворе. У нас на 14-й линии Васильевского острова подобралась замечательная компания, включая братьев Валентина и Дмитрия Федоровых. Потом я попал в организованный футбол и в итоге стал выступать за первую команду завода Козицкого. В 1937 году призвали в армию, служил в Ухте, затем был переведен в Ленинград в бронетанковую школу, где мог играть как в футбол, так и в хоккей. С 1938 года меня стали привлекать к тренировкам команды мастеров ленинградского «Динамо», но пробиться в основной состав я смог только в 1940 году.
— Где встретили начало войны?
— Известие о начале войны застало ленинградских динамовцев в Тбилиси. 24 июня, несмотря на то, что уже шла война, мы все же сыграли календарную игру с местными одноклубниками и на следующий день выехали в Ленинград, добирались домой восемь дней. В тот период роль тренеров у нас фактически исполняли ведущие игроки — Валентин Федоров и Аркадий Алов. Вот они и взяли на себя миссию разговора с начальством о дальнейшей судьбе команды. Общий сбор назначили на стадионе «Динамо» на 12 часов дня 3 июля. При встрече уже по лицам В.Федорова и А.Алова стало понятно, что дела обстоят неважно. Смысл сказанного ими сводился к следующему: дальнейшую судьбу каждый решает самостоятельно.
— Ну а как стали ее решать?
— В «Динамо», как в каждой команде или творческом коллективе, были свои небольшие группы, свои симпатии и антипатии, ведь всему этому способствует конкуренция за место в основном составе. После сообщения «парламентеров» команда разбилась примерно на три равные группы. Пятеро — А.Василенко, В. Лемешев, П.Забелин, П.Быков и В.Лотков отправились в эвакуацию в Казань. На оперативную работу в милицию перешли А.Федоров, К.Сазонов, П.Сычев, В.Федоров, А.Алов. Уделом остальных, в том числе и моим, оказались воинские части на различных участках Ленинградского фронта.
— Ну и где в итоге оказались?
— Служил сержантом-связистом под Шлиссельбургом. Так что о войне и голоде знаю не понаслышке.
— А как оказались среди участников игры 31 мая 1942 года?
— Накануне матча в мою часть пришла телефонограмма с приказом откомандировать меня на стадион «Динамо». Добрался туда за час-полтора до игры. Можно сказать, с корабля на бал.
— Без дополнительного питания и тренировок — и сразу играть?
— Не знаю, как другие, а я именно так. Сами понимаете, какой из меня был игрок при таких условиях. Честно говоря, в голове постоянно крутилась мысль, как бы не упасть и поскорее бы все это заканчивалось.
— С радостью или нет восприняли вызов на игру?
— С опаской: а хватит ли сил, но желание увидеть ребят было очень сильным. К тому же не забывайте, вызов на игру — это была не просьба, а приказ.
— Какая была погода в тот воскресный день?
— С погодой нам явно повезло: был солнечный теплый день. Мы даже в перерыве не ушли в раздевалку, а так и просидели у кромки поля.
— Ну, хоть чаем или морсом в перерыве напоили?
— Ограничились водой.
— А сколько времени длился тайм?
— Играли где-то в районе 30 минут.
— А чем вызван столь крупный счет — 6:0?
— Большинство динамовцев имели куда больше сил, чем наши соперники. А потом не забывайте, что у них в воротах стоял полевой игрок И.Куренков, а не вратарь.
— Почему играли без замен?
— Мы с большим трудом вообще набрали людей на два состава. За нас играли Михаил Атюшин, Виктор Иванов и Георгий Московцев — оперативные работники, которых бросили нам на помощь. Они были спортсмены, но не футболисты. А у «Металлического завода» комплект так и не набирался, и мы даже «отдали» им своего динамовца Ивана Смирнова.
— По отдельным источникам, бывший динамовский тренер М.Окунь вел радиорепортаж о матче. Общались с ним?
— Думаю, Окуня там не было. Иначе он к нам подошел бы пообщаться.
— Наиболее яркие впечатления от матча?
— Видимо, тогда я настолько плохо выглядел, что после игры ко мне подошел Георгий Московцев с вопросом: хочу ли я есть? По тем временам дурацкий вопрос. В общем, поехали мы с ним в милицейскую столовую, а это был последний день месяца, и на оставшийся свой талон он купил мне несколько ложек чечевичной каши, чай и кусок хлеба. Этим поступком все сказано, каким был человеком Георгий Московцев. Вот та чечевичная каша, пожалуй, самое яркое впечатление от матча.
— А что слышали об игре 6 мая 1942 года?
— В различных газетных статьях читал о ней, но мало в нее верю. Если бы она была, то вольно или невольно мы бы о ней знали тогда, 31 мая…
— Чем было вызвано ваше отсутствие в игре 7 июня, и вообще почему так сильно обновились составы?
— Точно не знаю. Но собрать людей в то время на подобные мероприятия — дело довольно непростое. Думаю, играли те, кто в данный день оказался «под рукой».
— В августе динамовцы отправились в поездку по стране. Почему среди них не оказалось вас?
— Когда в очень короткие сроки готовился самолет на «Большую землю», меня не нашли. Да, видимо, и особой необходимости во мне не было.
— Как сложилась послевоенная футбольная карьера?
— В 1945 году мне уже шел 29-й год, и на многое рассчитывать в «Динамо» я уже не мог. Отыграв сезон за динамовцев, я перешел к Павлу Батыреву в ленинградский «Спартак», где и провел четыре сезона. А потом окончательно ушел из футбола и связал свою жизнь с объединением «Авторемонт», где и проработал мастером цеха много лет.
— Трудно ощущать себя последним из живых участников блокадного матча?
— Хотя газеты и поспешили меня похоронить, но 85 лет есть 85, и «болячки» донимают очень сильно. Пенсии едва-едва хватает на лекарства. Как бы мне тяжело ни было, но постараюсь все же доскрипеть до 31 мая, ведь юбилей, и хоть один из нас, но должен его встретить на стадионе «Динамо». К тому же теперь я просто обязан, как Марк Твен, объявить в тот день, что слухи о моей смерти оказались преждевременными…
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.
