Военный «Зенит», победивший в Кубке СССР 60 лет назад, являл собой ярчайший пример подлинного героизма, можно сказать, не востребованного спортивной, да и вообще городской историей.

Не стало Музея блокады Ленинграда, а в публикациях 60-х годов о первом блокадном футбольном матче «забыли», что встречались динамовцы не со сборной Ленинградского гарнизона и не 6 мая, как это указано, например, в известном справочнике «70 футбольных лет», а с командой Н-ского завода, в составе которой упомянуты в ленинградской газете «Смена» Зябликов и Медведев — известные в городе игроки «Сталинца», базировавшегося на Металлическом заводе и получившего перед войной звучное имя «Зенит».

За военные годы в упомянутом справочнике «отвечал» я, однако блокадные заметки, из которых однозначно следовало, что первый матч 1942 года состоялся 31 мая, не смогли убедить составителя этого издания Николая Яковлевича Киселева, принявшего точку зрения Александра Кикнадзе, только что опубликовавшего тогда «документальную» повесть «Тот длинный тайм», написанную со слов динамовцев Виктора Набутова и Валентина Федорова, а также полковника в отставке Андрея Лобанова, бывшего командира Балтийско-флотского экипажа. Оставим на совести автора «показания» подобранных им «свидетелей». Сейчас важнее, как было на самом деле.

Три клуба представляли наш город в высшей лиге в неоконченном чемпионате страны 1941 года. Естественно, что соперников для «Динамо» собирали через спорткомитет из бывших спартаковцев и зенитовцев.

Спартаковцы, и среди них Иван Куренков, уже 27 июня ушли на фронт. В 1932 году Ваня приехал из Краснодара в Институт имени Лесгафта, а закончив учебу, до самого начала войны никогда не изменял спартаковским футбольным цветам. Во время блокады Иван Герасимович воевал на подступах к нашему городу и в мае 1942 года оказался в распоряжении Александра Ивановича Зябликова, комплектовавшего команду, способную противостоять динамовцам после изнурительной блокадной зимы.

В первом блокадном матче принимали участие два будущих победителя военного Кубка СССР. Помимо Куренкова, согласившегося в силу необходимости на ответственнейшую роль вратаря, играл еще Николай Павлович Смирнов. В числе значительной группы зенитовцев он оставался в блокированном городе. Рядом с ним трудился на Металлическом заводе и также играл в блокадных матчах Анатолий Васильевич Мишук — 12-й полевой игрок «Зенита» в кубковой кампании 1944 года, проведший тогда все семь матчей на скамейке запасных за зенитовскими воротами.

КАДРЫ КОВАЛИСЬ В ПОДЛИПКАХ

Семь матчей за 28 дней — это очень серьезный, жесткий график, равного которому и сегодня, пожалуй, не сыщешь в лиговом расписании любой футбольной державы. Но ведь это был Кубок — две переигровки на следующий день, в том числе в полуфинале со «Спартаком», когда для победы в повторной встрече потребовались сверх двух таймов еще дополнительные полчаса. Временной лимит семи стандартных поединков был, таким образом, превышен на 90 минут, то есть еще на целый матч. И все это без единой замены, и пять матчей из семи — на чужих полях. «Зенит» победил при этом и «Динамо», и «Спартак» — обоих чемпионов всего довоенного периода, в четырех матчах сохранил свои ворота в неприкосновенности, а всего пропустил только четыре мяча. И сегодня, спустя 60 новых розыгрышей национального кубка, разыскать в истории почетного трофея сравнимые с этим подвиги, мне кажется, невозможно. Свершить такое под силу только героям. Да они и были настоящими героями, зенитовцы 1944 года…

Часть игроков предвоенного «Зенита», включившего в себя лучших профсоюзных футболистов Ленинграда, эвакуировалась с заводом в Казань. Но летом 1943 года команда воссоединилась в Подмосковье, на станции Подлипки. Когда-то так назывался и расположенный рядом город, в дальнейшем — Калининград, а теперь уже — Королев в честь главного конструктора космических кораблей. Вот здесь, на заводе, прославившемся через пару десятков лет сборкой пилотируемых «Союзов», и работали в 1943-м многие известные ленинградские и московские футболисты — бывшие зенитовцы и спартаковцы. А по вечерам был футбол. Большой футбол.

Летом 1943 года звание чемпиона столицы разыгрывали в двухкруговом турнире восемь команд мастеров. Это был самый представительный футбольный чемпионат военного времени, и в нем играл наш «Зенит», получивший подкрепление из москвичей, работавших на подлипкинском заводе. Больших подробностей того зенитовского марша по московским стадионам не сохранилось, и до недавнего времени были известны лишь сухие результаты, поскольку развернутая таблица чемпионата была опубликована Константином Сергеевичем Есениным еще три десятка лет назад в книге «Московский футбол». И следовало из нее, что в столичном чемпионате 1943 года «Зенит» занял 6-е место. Опередив «Крылья Советов и «Локомотив», ленинградцы всего на одно очко отстали от «Динамо-2» и «Торпедо» и на два очка — от третьего призера, «Спартака».

Однако несколько лет назад весьма, я бы сказал, неожиданно выяснились достаточно любопытные детали. Дело в том, что в 2000 году увидел свет удивительный фолиант московского «Динамо». В томе формата «Большой советской энциклопедии» объемом в 700 страниц подробнейшим образом отражена история популярного клуба, приведены составы «Динамо» и его соперников в каждом официальном поединке, в том числе и в матчах московских военных чемпионатов. Есть там и составы «Зенита». Против московских динамовцев тогда играли шестеро будущих участников победного кубкового финала 1944 года — Леонид Иванов, Алексей Яблочкин, Алексей Пшеничный, Виктор Бодров, Борис Левин-Коган и Борис Чучелов. Зенитовский ансамбль 1943 года, которым руководил один из авторитетнейших тренеров страны Константин Квашнин, дополняли привлеченные им известные спартаковские мастера — Григорий Тучков, Константин Рязанцев и Алексей Соколов, а также кумир довоенного футбольного Ленинграда Петр Дементьев. Кстати, матч первого круга «Динамо» — «Зенит» 27 июня 1943 года заслуживает, по-моему, особой отметки в футбольной истории как первая встреча лицом к лицу, то есть в противоборствующих командах, двух прекрасных ленинградских мастеров, братьев Петра и Николая Дементьевых. Их пути разошлись осенью 1939 года, когда оба оставили ленинградское «Динамо». Больше они никогда не играли вместе, а в очных противоборствах, неизменно вызывавших повышенный интерес футбольных гурманов, сходились еще с десяток лет, пока не оставил зеленый газон старший из братьев — Петр.

СЧАСТЬЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ

Весной 1944 года, вскоре после того, как было снято кольцо ленинградской блокады, зенитовцы вернулись домой. Город, конечно, стоял в руинах, но многие дома уже одели в щиты, разрисованные так, что издали здания казались вовсе не поврежденными, укрепляя веру в то, что Ленинград скоро вновь предстанет в первозданной красе.

Безоблачное это будущее уже явилось, казалось, в настоящих, как до войны, футбольных афишах, впервые за три года украсивших улицы города. Четвертого июня тысячи ленинградцев собрались на стадионе «Динамо» на первую послеблокадную игру, и ленинградское дерби удалось на славу. «Зенит» и «Динамо» сыграли вничью — 2:2, подарив публике безмерное счастье узнавания старых своих любимцев — всех до одного. Однако вот этого «одного» узнать при всем желании было невозможно, поскольку ленинградцы видели его впервые.

Сергей Сергеевич Сальников остался в памяти миллионов любителей футбола великим мастером, ярчайшим носителем знаменитого спартаковского стиля 50-60-х годов прошлого столетия, когда эта команда еще не называлась народной, зато почиталась за рубежами нашей родины как одна из лучших в Европе.

А в Ленинград он приехал вместе с зенитовцами, и познакомились они на подлипкинском заводе, где Сергей работал слесарем-инструментальщиком.

— Если по железной дороге, — пояснил мне Сергей Сергеевич, — то от Подлипок до Тарасовки — расстояние порядочное, а напрямую, полями, километров семь, не больше.

Когда не ходили электрички, он добирался на работу пешком, а потом оставался на тренировки и, в конце концов, по рекомендации Квашнина был принят в зенитовскую команду.

Сальников вырос в Тарасовке, знаменитой спартаковской футбольной Мекке. Его мать работала на базе «Спартака», и естественно, что еще до войны Сережа все свое безмерное мальчишеское свободное время проводил на стадионе, почитая за счастье оказаться загольным, как называли тогда мальчишек, подававших игрокам мячи, улетавшие за ворота. Обо всем этом я, конечно же, знал из мемуаров спартаковского патриарха Николая Петровича Старостина.

Однако, едва начав заниматься военным «Зенитом», понял, что встреча с Сальниковым и его кубковые впечатления для заявленной темы исключительно важны. Тем более что оставался и очень важный фактический вопрос. Выяснилось, что подробности военных поединков можно почерпнуть только из газет, однако о матче «Зенита» с бакинскими динамовцами в четвертьфинале отчетов не оказалось. А ветераны кубковой победы не могли мне назвать даже автора единственного гола, забитого в том матче. Словом, надежда оставалась только на Сальникова, и я отправился в Москву.

РАССКАЗ САЛЬНИКОВА

В отличие от романцевского «Спартака», «закрытого» даже для ветеранов клуба, тот «Спартак», куда обратился я, оказался на удивление доступен. Мне сразу дали телефон Сальникова, и уже пару часов спустя я звонил в его квартиру в Ватковском переулке.

Январь был на дворе. Лютый мороз. А Сальников ходил по квартире босиком. Как когда-то в Тарасовке, подумалось мне. И тут он без вопроса подтвердил, что привык к этому с детства. Безумно хотелось отчеканить: есть контакт! Но я для начала осторожно поинтересовался, не помнит ли Мастер свой первый официальный гол?

— А как же? — щедро, по-голливудски, улыбнулся Сергей Сергеевич. Он это умел.

— Хотите, даже схему нарисую? Мы играли с бакинцами на динамовском поле, которое до открытия стадиона имени Кирова оставалось главным в Ленинграде. А гол я забил с подачи Левина головой в те ворота, что ближе к ЦПКиО, и случилось это минут за 25 до конца второго тайма.

Так в «Зените» начали раскрываться его задатки решающего игрока. Потом он открыл счет в полуфинале со «Спартаком».

— Знаете, как все было? — Я видел, что Сальникову доставляют немалое удовольствие его зенитовские воспоминания. — Шла середина второго тайма. Левин подал мяч на меня, на угол штрафной площадки. А я вдруг понял, что если стану останавливать его, то находившийся за моей спиной спартаковский защитник Виктор Соколов, могучий атлет, просто снесет меня. И тогда я начал падать на спину и, поймав мяч на подъем, ударил через себя.

Уже оказавшись на газоне, Сергей услышал, как буквально взорвался стадион, и понял, что счет открыт. Потом был победный гол в финале военного Кубка, но об этом разговор впереди, как и вообще о решающем кубковом поединке 1944 года.

В 1953 году удар Сальникова принес Кубок СССР уже московскому «Динамо», а в 1958-м — решил в пользу «Спартака» исход борьбы за золотые медали чемпионата в скандальной переигровке с киевскими динамовцами. Техника его была неподражаема.

— Знаете, я ведь в Подлипках прошел настоящие университеты. Часами следил, как работал с мячом Петр Дементьев, — сказал мне Сальников, прощаясь. — Вот ведь кто стал моим настоящим учителем.

К осени 1945 года Москва «спохватилась» и оценила талант Сальникова.

БОЛЬНОЙ ВОПРОС

В те далекие годы переводы ведущих футболистов из Ленинграда в Москву были больной темой в нашем городе. Сергей Соловьев, братья Дементьевы, Евгений Архангельский, а чуть позже Петр Иванов, Александр Тенягин и, наконец, Геннадий Бондаренко… Эти «раны саднили». С такими мастерами мы, наверное, высоко могли бы «взлететь». Но «Зенит»-то уже достиг первой вершины. И вот вам, пожалуйста…

Сальников, конечно, не в счет. Он вернулся домой. Но через два года за ним последовал еще один из победного кубкового состава, и сколько-нибудь логичного объяснения отъезду в столицу Бориса Чучелова нельзя было отыскать. Тем более что через два года он вернулся в родной город, да не в «Зенит», а в «Динамо», и это обстоятельство еще более усугубляло проблему, потому что обмен игроками между двумя ведущими клубами города был в первые послевоенные годы исключительной редкостью.

Словом, познакомившись с Борисом Алексеевичем спустя два десятка лет, я убедился, что найденный в свое время Константином Ивановичем Лемешевым в чемпионате Ленинградской области, в команде города Чудово, он так и остался настоящим сельским интеллигентом, для которого и громкое слово — проблема.

Какие уж тут амбиции! Никуда Чучелов, конечно же, не собирался.

— На итоговом вечере 1947 года, — рассказывал он, — наш тогдашний тренер Иван Михайлович Таланов прямо сказал, что для борьбы за призовые места «Зениту» надо избавиться от великовозрастных игроков. Ну, я, конечно, его поблагодарил, взял жену и уехал домой. А там, можете себе представить, — уже предложение от московского «Локомотива»!

Словом, получил Чучелов подъемные и уехал в Москву. И в уличной столичной толчее абсолютно случайно — бывает же такое! — наткнулся на него Сальников.

— Какой «Локомотив»!? — шумел Серега, увлекая в сторону метро «Бауманская», где и тогда располагался «Спартак».

— Подъемные мы вернем, — успокоили Чучелова и объяснили, что погоны «повесить» и платить за звание не смогут. А вот премиальные за победы гарантированы, да и побед в «Спартаке» будет побольше, чем в «Локомотиве».

Так оно и случилось. В 1948 году, забив больше всех своих одноклубников (11 мячей в 19 матчах), Чучелов помог «Спартаку» впервые после войны подняться на пьедестал.

А потом ситуация неожиданно усложнилась. «Спартак» пригласил Никиту Симоняна, и Чучелов понял, что с восходящей звездой, да еще на десять лет моложе его, конкурировать уже не в состоянии. И он вернулся домой.

— Кому я должен, я тем прощаю, — отшутился Борис Алексеевич, поясняя мне, почему «приземлился» в «Динамо».

Однако по-спортивному ничего не простил и за оставшиеся ему три сезона отправил только в матчах ленинградского дерби четыре мяча в зенитовские ворота, и в их числе — первый гол в истории Кировского стадиона в памятном матче открытия. В 1950 году, через три года после того, как стал не нужен «Зениту», 34-летний Борис Чучелов вообще забил в чемпионате страны 23 мяча, установив городское достижение, продержавшееся не один десяток лет. Однако тогда человека, принявшего «судьбоносное» решение по его поводу, уже не сыскать было на свалке футбольной истории. Такое в «Зените» случалось, к несчастью, не раз, и потому, быть может, мы и ждали следующего триумфа ни много ни мало — целых сорок лет.

Но это уже тема следующего рассказа.

Семен ВАЙХАНСКИЙ.