Удивительная все-таки штука — Время. Аплодисменты, цветы, коллективные походы на футбол с участием бывших товарищей по работе. А теперь… Многие ли светлановцы нынешнего поколения — даже поклонники спорта — знают о том, что в составе ленинградского «Динамо» с самого первого матча I Всесоюзного чемпионата по футболу выступали два представителя нашего предприятия! Что оба они — и А. Федоров, и А. Барышев — играли в легендарном «блокадном» матче, состоявшемся в зажатом со всех сторон городе в мае 1942 года!

Насколько похоже складывались их судьбы вначале, настолько же разошлись они впоследствии. Один — А. Федоров — стал врачом, ни на секунду не порывая связь со спортом. Второй…

Впрочем, об этом чуть позже. А пока я сижу в кабинете врача группы здоровья при ЦПКиО и слушаю рассказ 74-летнего (хотя на вид ему не более 60-ти) А. И. Федорова.

— Я и сейчас дважды в день обязательно делаю разминку. А тогда, в 1933-м, когда только пришел на завод имени Энгельса слесарем-инструментальщиком, мы все поголовно были увлечены физкультурой и спортом.

В ту пору мы в шутку называли светлановцев «сыроежками», поскольку все женщины там ходили в красных платочках. А в ответ нас, которые были без всяких отличительных головных уборов, нарекли «мухоморами».

Но дружба при этом была настоящая, и мы всегда выступали буквально за все команды, принимавшие участие в первенстве города. Я, например, играл в баскетбол, волейбол, хоккей, футбол, городки, занимался легкой атлетикой…

А затем в 1935-м 20-летний тогда Александр приглянулся М. П. Бутусову, и тот пригласил его вместе с Лешей Барышевым в ленинградское «Динамо». И началась жизнь профессионала. Да-Да, не удивляйтесь. У нас как-то укоренилось уже мнение, будто коммерциализация спорта началась лет этак 25-30 назад, не раньше. А в те «золотые» предвоенные годы, дескать, все держалось на голом энтузиазме. На самом же деле…

— С приходом в «Динамо»,— вспоминает Александр Иванович, — мне стали платить 1200 рублей. Отец получал тогда 500 рублей, и мой вклад оказался большим подспорьем для нашей многочисленной семьи…

В первом матче I чемпионата СССР 1936 года динамовцы обыграли на своем поле Московский «Локомотив» 3:1, и один из мячей в ворота Гранаткина забил А. Федоров.

Команда тогда была очень мощная, именитая. Достаточно назвать опытного партнера Александра по нападению — легендарного правого крайнего Пеку Дементьева.

В 1937-м году А. Федоров дважды выступает против знаменитых басков. Сначала в Ленинграде за свой клуб (ничья — 2:2), а затем уже в Москве в составе сборной «Динамо» (выиграли гости).

— Войну мы застали в Тбилиси, где 24 июня должны были играть очередной календарный матч. Мы видели, как началась мобилизация в Грузии, по проспекту Руставели шли солдаты. Но матч все равно состоялся, и стадион был забит до отказа.

После игры был прощальный банкет. Потом нас погрузили в какой-то эшелон и дня 3-4 мы добирались до Москвы. В Махачкале уже повстречались с ранеными из Минска: окровавленными, с перебинтованными головами, безногими.

Приехали в Москву, сразу тревога. Нас всех — в метро — там уже люди спят, стоят койки. Затем поехали на Ленинградский вокзал. Там болельщик один из органов нас ночью пустил в вагон с возвращавшейся после гастролей Ленинградской капеллой.

В Ленинграде уже аэростаты, самолеты, зенитки стреляют. Забросив вещи, мы поехали на стадион «Динамо» и все записались в ополчение. Кое-кого тут же отправили, а потом поступила команда — нас не забирать…

Правда, потом часть футболистов попала-таки на фронт — Е. Архангельский, А. Викторов, Е. Улитин и ряд других.

Основная же масса игроков, в том числе и А. Федоров, остались в осажденном городе и после окончания курсов оперативников всю блокаду вели борьбу с бандитизмом.

Как-то в один из тяжелых дней 1942 года руководство Ленинградского фронта и НКВД пригласило футболистов на совещание. Стоял один вопрос: возможно ли в таких условиях организовать и провести матч. Мотивы предельно просты — все чаще стали появляться листовки с сообщениями о скорой сдаче Ленинграда.

— И мы этот матч провели. Значение ему придавалось настолько огромное, что — представляете — Витю Набутова даже с фронта отозвали.

Играли мы с Балтийским флотским экипажем. Там готовились ребята для десанта — поэтому их кормили получше, и к тому же среди них было несколько мастеров. Мы все же выиграли — 4:1, и мне опять-таки удалось забить гол.

Об этой встрече написано много книг и статей, даже фильм есть — и правда с неправдой уже перемешались. Этот матч якобы записывался на пленку и транслировался в окопы немцам. Откровенно говоря, я в это не очень верю, хотя факт этот официально в прессе признается.

Пишут также о большом количестве зрителей. Конечно, их было не так много. Сейчас-то никто не ходит на матчи, а тогда и людей в городе было мало, и все они едва передвигались от голода.

Мы тоже были худые, хотя перед игрой нас подкормили, дали по пол-литра клюквенного экстракта, печенья со склада…

После игры команду отправили на некоторое время в Москву. В течение двух месяцев ленинградцы немножко поправились и вернулись опять в бомбежки, голод и холод. Командование правда, хотело, чтобы они вообще остались на Большой земле, поскольку приравнивало известных спортсменов к деятелям культуры, науки, которых необходимо было постараться сохранить в живых.

Даже при этом «щадящем» режиме, разумеется, не все звезды футбола дожили до победы. Но уже в 1945 году состоялся первый послевоенный чемпионат по футболу. И вплоть до 1948 года А. Федоров оставался в линии атаки ленинградских динамовцев, А потом…

— Потом я «продался» в московский «Спартак». Случилось это из-за конфликта с тренерами. Я много правды говорил, а ее никто не любит. Мне уже было под 30 лет, я еще все «выступал», правду искал.

Тренером тогда был Окунь. Я ему высказал свою мысль, что он не тренер и вполне мог бы работать директором магазина. Долгое время меня не отпускали. А когда пустили, то вслед написали, будто я водку пью и дезорганизую коллектив, хотя я никогда не пил и не курил. В конце концов я был реабилитирован полностью…

В «Спартаке» тоже оказался «великий» тренер, известный в прошлом футболист К. П. Квашнин. Но, к сожалению, он оказался и великим алкоголиком. А. Федоров, не привыкший держать язык за зубами, и здесь высказал свое мнение при команде. Когда на сборах в Сочи Квашнин заставил игроков с утра бежать 10 километров, он заявил ему, что, как медик, считает это неправильным.

В результате Федорова перестали выпускать в основном составе, и сезон 1949 года оказался для него последним в большом футболе.

Наступил один из ответственных в жизни любого спортсмена этап, когда из знаменитостей ты в одночасье становишься вдруг никому не нужным и вчерашние «друзья» уже не спешат признаться в почтении твоему таланту. Труден ли был этот перелом у бывшего динамовца, сразу ли он пришел к своему новому делу — исцелению людей?

Работы, лишь на первый взгляд кажущейся спокойной. А на самом деле ему приходится с утра и до вечера вести прием людей, занимающихся в группе здоровья. Честно говоря, я ахнул, когда узнал, что в день нашей беседы уже к 10 утра он осмотрел около ста человек.

Наш разговор несколько раз прерывался, и я мог со стороны понаблюдать, как он работает с людьми. С тонким юмором, по-доброму, Александр Иванович старается найти подход к каждому пациенту. И, знаете, на самом деле чертовски приятно видеть человека, занимающегося любимой профессией.

— На «Светлане» в то время было туго с тренерами и мне предложили попробовать себя в новой роли. Но что-то там не получилось, и вскоре меня призвали в армию. В 1953 поступил в медицинскую академию, закончил там клиническую ординатуру по хирургии и как бы между делом факультет спортивной медицины.

После демобилизации в 1968 году, кстати говоря, в чине подполковника, А. И. Федоров приходит в «Спартак» и работает там главврачом в течение 10 лет. Затем переходит на спортивную базу в Зеленогорск и лишь четыре года назад, устав от бесконечных поездок и сумасшедшей общественной нагрузки (председатель народного контроля, секретарь парторганизации), Александр Иванович устраивается на нынешнем месте работы.

Могут сказать, что ему просто повезло в жизни — у него было дело, способствовавшее устроить судьбу по собственному желанию. Да, действительно, еще с детства у Александра была тяга к врачеванию, и все ребята во дворе звали его «доктором». Однако и у Леши Барышева, помните, того самого, который перешел из заводской команды в «Динамо» вместе с Федоровым, было свое дело. Это был великолепный фрезеровщик, к которому люди тянулись, как к мастеру, и, главное он ведь тоже любил свою профессию. Но ведь Леша-то не смог устоять. И когда несколько лет назад его в последний раз видели у себя в общежитии, то это была даже не бледная тень бывшего стройного светлановского атлета и футболиста, а нечто более ужасное — настолько изменило человека беспробудное пьянство.

— Горестно, что только сейчас решили вопрос о пенсиях бывшим спортсменам.

А что касается Барышева — А. Федоров горестно вздохнул и все-таки, подумав, попросил, — то вы постарайтесь что-либо узнать о нем. Может быть, как-то и можно ему еще помочь…

Я не смог отказать Александру Ивановичу и пообещал разыскать его бывшего партнера по команде, с которым они почти 48 лет назад полуголодные, худые, собрав последние остатки сил, проявили мужество и доказали стойкость Ленинграда. Ведь в конце концов, вспоминать о людях нужно не только в момент их звездного часа.

А. ТЕЛЕМАКОВ.